Хочу съесть твою поджелудочную железу

Он смотрел на нее с благоговением – молодую и красивую, с изумительной улыбкой и еще более изумительными вкусами. Его желудок урчал от голода, а сердце – от волнения. Он был готов на все для того, чтобы она осталась с ним наедине и позволила ему ощутить вкус ее внутренних органов.
Но ей было не до этого. Она любила жизнь, любила еду, любила эмоции. Она не хотела умирать. Ведь для того, чтобы стать его едой, ей нужно было умереть. И он понимал это, но не мог остановить свои желания.
Все началось с общих знакомых. Они встретились на вечеринке и он сразу почувствовал, что она – та самая. Та, которую он ищет весь свой жизнь. Она была такой же эмоциональной и страстной, как и он. Они понимали друг друга с полуслова, и словно две пуховые снежинки слились вместе в одно целое.
Он пригласил ее на ужин. Для него это был не просто ужин – это была возможность узнать ее ближе и показать свои чувства. Она позже пришла к нему домой, и он предложил ей вино. Они разговаривали о фильмах, о еде, о жизни. Он смотрел на ее губы, мечтая об их вкусе.
И тут он не выдержал. Он схватил ее за руку и приподнял, чтобы поцеловать. Она не сопротивлялась, и губы двух любящих сердец соединились в фантазии.
Именно в это мгновение он услышал голос своего особенного „Я“. Оно шепнуло ему на ушко: „Я хочу твою поджелудочную железу“. Его мир обрушился. Как же так? Как он мог любить ее, а в то же время хотеть съесть ее?
Он попытался подавить свои мысли, но они возвращались снова и снова, накладываясь друг на друга. Его крик завершился глухим шепотом – „Я не могу этого сделать“. Он ушел. Он оставил ее там одну, со своими размышлениями и с своим миром.
Он не знал, что дальше будет. Но он знал, что его желание съесть ее – не прошло даром. Это было его настоящее „Я“, которое прорывалось наружу и теперь, он наконец, был готов удалить его от своей жизни. Показалось, что сейчас он съест свою сущность, но вместо этого он съел свою неоправданную жестокость.
С ней было так классно, а теперь ему остается только мечтать. Он бежал к своей кровати и плакал, слезы текли по его щекам, словно он обрел новую жизнь. Теперь он слышал новый голос – голос милосердия и любви. И он знал, что теперь он может и должен идти дальше.